Игорь Гришин - Мастер Го[Го учит видеть]

— Вот, — торжествующе проговорил он, — сними на видео и вот это. Впрочем, ты можешь взять это с собой. И даже набить этим карманы своей куртки.

— Что это? — удивился я.

— Это? Это коралл древнего океана. Он окаменел, но ты можешь рассмотреть его структуру. Весь этот хребет — кромка огромного кораллового рифа. Но здесь ты сможешь найти не только кораллы. Если ты несколько раз правильно споткнёшься, то сможешь найти несколько неплохих панцирей, за которые в городе тебе даже дадут деньги. Ведь деньги никогда не дают просто так, правда?

То, что деньги никому не дают «просто так» я знал и без него. Всё таки я живу в Москве. А это — особый город с точки зрения денег и вообще всего того, что иногда называют «просто так».

— Почему ты раньше никогда не приводил меня сюда?! — воскликнул я.

— А тебя раньше можно было водить в приличные места? — ответил он вопросом на вопрос. — Разве можно водить в приличные места человека, который думает только о том, чтобы стяжать?

Мои щёки стали пунцовыми. Я был согласен с его характеристикой. Моя схема разрушилась. Я осознал, что не понимаю теперь, что мне делать дальше. Я увидел, что раньше у меня был выход из любой ситуации. Если я не мог решить её напролом, то я действовал хитростью, и моя хитрость всегда решала поставленную задачу. Если же я проигрывал, то всегда мог хлопнуть дверью, плюнуть и уйти. Теперь же у меня не было выхода. Мне некуда было больше идти. Ему удалось не только разрушить мой мир, но и разрушить мою амбицию.

Я надел свой рюкзак, и молча пошёл по тропе. Мы шли в полном молчании. Только в вышине, слева от себя я слышал близкий клёкот орла. Скорее всего, мы потревожили его жилище, и он перелетал с места на место, волнуясь, что люди не ушли обратно, а всё еще находятся недалеко от его владений. Через какое–то время мы взяли выше. Для этого нам потребовалось идти нетореным склоном. Там оказалась ещё одна сильно заросшая тропа. Опять замелькали повороты ущелья, оно стало глубже и гуще. Пожалуй, в этот раз мне хотелось только одно — идти и идти куда–нибудь. Мне не хотелось никуда приходить. Белый шум леса убаюкивал меня, и мне было хорошо в нём.

Позиция созерцания

Грот — последнее тайное убежище, самый дальний наблюдательный пункт, который Учитель показывает Игорю.

Я потерял счёт времени и расстоянию. Мы могли пройти пять километров, а могли пройти и все пятнадцать. Лес был здесь глухой и дикий. По всему чувствовалось, что люди довольно редко забредают сюда. Пара косулей или оленей были тому подтверждением. Они подпустили нас довольно близко, а потом резко бросились через заросли. — Я хочу оставить тебя здесь одного, — изрёк Учитель.

Я вздрогнул.

— А Вы?

— Ты же знаешь, что я не люблю ночевать в горах, — он казался серьёзен. — Кроме того, я думаю, что тебе стоит сегодня переночевать здесь, одному. Это подтолкнёт некоторые процессы, которые всё ещё идут в тебе крайне медленно.

— Но у меня нет с собой ни палатки, ни спальных вещей, — начал я. — У меня даже воды с собой нет!

— Воду ты найдёшь вон в той балке. Ты перейдёшь бугор и пройдёшь вверх вдоль ручья, который будет течь по ней. Выше будет довольно большой грот. Это достаточно удобное убежище для такого подготовленного человека, как ты. Я буду ждать тебя завтра в полдень на ветреном перевале. Сможешь самостоятельно дойти до него?

— Смогу.

Перспектива остаться здесь одному не очень радовала меня, но видимо у него всё было давно решено. Я подумал ещё, что он очень неплохо выбрал место нашей встречи. Он мог вернуться в город, если бы он действительно пожелал туда вернуться, а потом всё равно бы успел дойти до ветреного перевала. А мог передумать и заночевать в своей хижине пещере. Я уже описывал её в своих записях. Таким образом, он имел целый набор вариантов, а я имел только один вариант, но зато «достаточно удобный для такого подготовленного человека, как я».

Но я не стал ни останавливать его, ни проситься уйти с ним. Во мне всё ещё было сильно чувство, пробудившееся над водопадом. В каком–то смысле мне было всё равно, что произойдёт. Это был вид отрешения. Учитель не заставил себя уговаривать, и, кивнув мне головой, исчез за поворотом тропы. Я остался один.

Постояв немного, я пошёл вперёд. Перевалив через поросший лесом отрог, я оказался в балке. Здесь бежал небольшой ручей. Я двинулся вверх по его течению. Сделав вместе с балкой несколько поворотов, я увидел довольно величественное зрелище. Балку перегораживала десятиметровая каменная стена. Сверху со стены в балку падал ручей, но эффекта водопада не было. Ручей падал на вершину огромного камня, который рос под самой стеной. Когда я разобрался, что к чему, я понял, что камень действительно вырос здесь. Это был огромный известняковый наплыв. Он стал таким огромным за те десятки тысяч лет, что простоял здесь. Вода падала на самую его макушку, и растекалась по нему многочисленными струйками. Это был камень грот. Он был похож на сказочную голову витязя с длинной зелёной бородой. Сходство с головой придавали также два боковых грота, разделённые мощным носом.

Я подошёл ближе и снял рюкзак. Удивительное зрелище предстало моему взору. Весь известняк был покрыт изумрудным мхом. И по всему этому необычайному покрывалу струилась вода. Она переливалась тонкими струйками, капала по капле, журчала, создавала маленькие ручейки, озёрца и неподвижные блюдца. Я никогда ещё не видел ничего подобного. Я огляделся. Было моё любимое время дня. Заходящее солнце проникло в ущелье и картина, представшая моему взору, казалась особенно неземной. Я разделся, снял часы и сложил свои вещи в рюкзак. Мне хотелось быть голым в этой природной первозданности. Я взошёл босыми ногами на мох и почувствовал необыкновенное опьянение. Как хорошо, что я был здесь один!

Мох под моими ногами был жёстким, так как ручей, проходя известняки, нёс на себе множество известнякового материала. Этот известняк оседал здесь везде. Он и построил все эти великолепные гроты. Мох от этого казался ещё более нереальным. Я раскинул руки и лёг на него животом. Журчание воды оглушило меня. Вода затекла мне в уши, но я не шевелился. Ручейки щекотали каждую часть моего разгорячённого долгим днём тела. Через какое то время я перевалился на спину, и высоко в вышине увидел кусочек синего неба. Деревья склонились, и, казалось, изучали меня. Негромкое щебетание птиц. Здесь не было даже насекомых. Я понял, что могу так лежать очень долго. Не хотелось ни двигаться, ни думать о чём либо. У меня было ощущение, что я плыву куда–то в непрерывном и неумолчном потоке. И этот поток знает, куда меня нужно нести, и что будет потом, и что было до того. Потом что–то потянуло меня встать, и я вошёл в один из гротов. Зайдя внутрь, я увидел, что он гораздо больше, чем представлялся мне снаружи. Я вошёл в воду, и, сделав пару шагов, был уже по шею в ней. Это было очень удобное положение. Я мог держаться руками за камни, при этом моё тело всплыло, но оказалось под каменным карнизом. Он удерживал его под водой. Из этого положения я мог смотреть сверху, как ручей стекает из под глыбы, собирается сотней струек и пускается в свой путь по ущелью. Моё тело не только исчезло под водой, оно почти совсем перестало существовать. Осталась лишь та часть меня, которую Учитель назвал бы восприятием. Я был одновременно и камнем, и водой, и телом ручья. И одновременно восприятием всего этого. Я смотрел, как спокойно, под щебет птиц, затухает этот день. Ещё один день моей жизни. День, который отделил что–то во мне, и меня от чего–то. Я перестал быть только человеком. Во мне родилось или обнажилось что–то ещё. Оно было частью меня, но не было частью меня как человека. И это что–то было мне очень приятно и притягательно. Оно было притягательно до сексуальности. Я почувствовал почти возбуждение от этого нового и сильного чувства.

Я вспомнил, что ощущение подобное этому было у меня, когда мы спускались с Учителем по каменной реке. Это было ранней весной. Спуск был очень крутым. Каменная река — это название, которое дал ей я. Узкое русло, сплошь засыпанное мелкой галькой. По ней было невозможно идти, так как галька утопала и ехала под ногами. И в какой–то момент я перестал бороться с дорогой. Воткнув пятки своих горных ботинок в гальку, я поехал вместе с двигающимися вниз камнями. Это оказалось захватывающим ощущением, казалось, что я часть этой каменной реки, и теку вместе с нею. У меня получалось рулить на поворотах, и я обогнал Учителя, который пробирался по краю зарослей. И ещё у меня было ощущение, что земля — одновременно и твёрдая и жидкая. Что при всей своей твёрдости она может течь как вода. И это было очень сильное постижение.

Последнее правило Го

В этой главе Учитель Игоря раскрывает свои карты. Пещеры Видящих, возможно, являлись выдумкой, умелой ловушкой в которую он заманил своего ученика. Последние правило, которое сообщается в этой главе, он называет правилом игры «против бесконечности повторения».